Виноделие и виноградарство на Дону
В эти жаркие июльские деньки особенно приятно вспомнить, что издавна наш Донской край славился еще и игристым Цимлянским! Упоминание о нем неоднократно встречается в произведениях Александра Сергеевича Пушкина, в том числе и в "энциклопедии русской жизни" - Романе "Евгений Онегин".
Конечно, не один Евгений
Смятенье Тани видеть мог;
Но целью взоров и суждений
В то время жирный был пирог
(К несчастию, пересоленный);
Да вот в бутылке засмоленной,
Между жарким и [бланманже],
[Цимлянское] несут уже;
За ним строй рюмок узких, длинных,
Подобно талии твоей,
[Зизи, кристалл души моей],
Предмет стихов моих невинных,
Любви приманчивый фиал,
Ты, от кого я пьян бывал!
Виноделие и виноградарство на Дону известно с давних времен. По свидетельству известного древнегреческого путешественника Страбона, греческие колонисты разводили в устьях Дона виноградники еще две — две с половиной тысячи лет назад. По другой версии - считается, что искусство виноградарства и виноделия привнесли в наш край хазары. Выходцы из Прикаспия, многое почерпнувшие от греческой цивилизации, они более 1000 лет назад посадили первые лозы на донских холмах. Развитие виноградарства и виноделия Дона относится ко времени Азовских походов Петра I. Но начало промышленного виноделия на Дону относится к 1800 г. В Москве стали появляться донские вина, спрос на которые быстро рос, чему отчасти способствовал протекционный тариф, установленный русским правительством в 1808—1814 гг., по которому ввоз французских вин резко ограничивался.
До сороковых годов прошлого столетия донское виноградарство и виноделие переживало пору бурного подъема. По всему правому берегу Дона зеленели плантации виноградников. Особенно большие насаждения были в станицах Раздорской, Цимлянской, Кумшатской. Игристые вина, приготовляемые из цимлянских сортов винограда, пользовались большим спросом во всех городах России.
В чем же прелесть Цимлянского игристого? Готовилось оно из двух сортов винограда – Цимлянского черного и плечистика. После срезания кистей, ягоды подвяливались дробились, а мезга, кроме того, еще повторно перетирались. Это способствовало лучшему извлечению красящих и экстрактивных веществ. Во время брожения мезга не перемешивалась и в брожении принимала участия мало, вкус вина не огрублялся. После месячного брожения вино разливали в бутылки с пробками, привязанными бечевками к горлышку, продолжалось слабое брожение, приводящее к накоплению углекислоты и превращению вина в игристое.
